Круг ненависти замкнулся.
Война извратит всё. И никто от неё не уйдёт, даже когда она закончится.
Пуля пущенная в Киеве вернётся терактом в Москве. Люди мстительны и безжалостны.
Железный занавес вновь поднят и как прежде это узилище.
Сколько понадобится лет, чтобы люди забыли? 40, 100 или пока не умрет последний, кто будет помнить эту войну.

Мне нечего говорить по этому поводу, ибо что я мог сказать?! Я вырос на границе с Харьковом. Часть моих прямых родственников- украинцы.
Но подумал я не о них, а о Шамане и Саммере. Подумал о Марго и Лёхе.

Я не знаю, что мне делать с чужой ненавистью. Ведь когда такое происходит мир сводится к тому: есть они и мы.
И голос разума бессилен. Мне не убедить мир, что я этого не хотел и что мне все это нахрен не сдалось.
Есть настоящее и мир уже клеймил нас, вне зависимости от наших убеждений.

Сочувствие, сострадание можно запихать в задницу. Круг ненависти уже замкнулся.

Мне жаль.
Жаль нас всех.

В Украине война. Мои подруги в Минске в тюрьме за то, что вышли против войны. А тюрьма в Беларуси - это не тюрьма в России. Волонтеры сказали, что политических несколько дней на Окрестина не кормят. Я плачу каждый день.
Вообще я в Германии. У меня проблемы с легализацией, время идёт. А я не могу думать об этом, когда люди в Украине умирают. А в Беларуси ты любо в тюрьме, либо трус. Как понимаешь, большинство трусов. А мои подружки в тюрьме. А мужык на завод пошел.

"забыл рассказать", а мы сидим молимся шоб русский снаряд не упал на наш дом, ибо гупа так шо дуже страшно

p.s.
сервер вашего любимого саммера от меня в 7ми метрах

Боюсь того, что новостей больше не будет.
Боюсь, что словом «Беларусь» в новостях окончательно заменят «Режим Лукашенко», «нелегитимная власть», а «белорусы» станут «белорусами Лукашенко».
Боюсь, что белорусы будут восприниматься так же, как сейчас Россия.
Боюсь, что мировое сообщество забудет, что наша страна состоит из 97% белорусов, которые с 2020 года в заложниках режима.
Боюсь, что страна перестанет существовать.
Боюсь, что придется столкнуться с агрессией украинцев, потому что это воспринимается отчасти даже хуже, чем агрессия белорусов друг против друга.
Я рада, что большая часть моей семьи в Германии. Но я боюсь, что не увижу их очень долго.
Я боюсь, что в военных действиях придется участвовать людям, которые не хотят воевать, чтобы защитить свою жизнь и жизни своих близких в стране, в которой самые большие беспорядки за всю историю существования страны - это мирные протесты.
Я боюсь, что придется принимать решения, которые я не хочу принимать.

когда мне было 11 я познакомилась с одной девочкой в интернете. мы стали лучшими подружками - постоянно переписывались, болтали по скайпу, рисовали, сочиняли много историй, играли вместе в симс. если обобщить, мы выросли вместе. пережили кучу подростковой драмы, закончили школу, поступили в вузы, полюбили кого-то, кого-то потеряли. мы никогда не виделись. это никогда ничего не значило. потому что я всегда четко знала, что там - где-то не очень далеко - есть человек, который меня любит. это помогало мне жить эту жизнь. и так незаметно прошли десять с половиной лет. пару месяцев назад мы списывались, чтобы обсудить ее помолвку и свадьбу, смеялись над нашими общими знакомыми, планировали отпуск, а вчера я показывала своей маме ее фотографию со словами: «смотри какая надя стала взрослая и красивая!». сегодня утром эта девочка написала мне, что у них за окном дико воет серена. что у ее мамы несколько часов тряслась крыша дома из-за взрывов. что ей не хочется брать телефон в руки. что очень горько и страшно. что, кажется, началась война. и впервые за много лет, я почувствовала нас одиннадцатилетними детьми, которые беспомощно наблюдают за ужасами этого огромного страшного мира. и не знают что делать дальше.
я не думаю, что могу сказать что-то вразумительное. и не думаю, что это уместно. я не знаю - должна ли я чувствовать вину и стыд за власть, которую не выбирала. за власть, которая мне отвратительна. единственное, что я знаю - я не хочу войны. моя семья не хочет войны. мои друзья не хотя войны. я верю, что мой народ не хочет войны. мне больно от того, что происходит. мне страшно и стыдно. я просто очень надеюсь и хочу, чтобы хоть раз в нашем настоящем добро победило зло.

путін хуйло

Вот так мы быстро повзрослели. Когда не знаешь, встанешь завтра с кровати или нет. Когда утром надо выпить таблетку, чтобы проснуться, а вечером — чтобы уснуть. Когда шоппинг у тебя по аптекам в поисках антидепрессантов. Когда каждое утро ждёшь новостей из больницы о близком, который пошёл на поправку.

Кто-то из нас спасает жизни, пропуская по 400 человек в день на участке с ковидом. Кто-то в ночные пашет. Кто-то собирает деньги на лечение своих детей. Кто-то сторчался и умер. Кто-то неизлечимо болен.
Не так мы себе представляли взрослую жизнь, когда были подростками. Мы думали, что перед нами океан возможностей, а оказалось — лужа разочарований. Нет чёрного и белого, есть серые стены в кабинете твоего психотерапевта, потому что нежное поколение не справляется.
Мы можем смолить десятую за вечер и запивать стопкой горячительного, ведя светские беседы о жизни, но сами с ней не умеем справляться.
Авралы на работе, нервные срывы, панические атаки, болезни. Не этому нас в школе учили.
За партой в накрахмаленных рубашках да с шевронами на груди мы вычисляли квадратный корень и мечтали стать великими. Совершать открытия, спасать жизни, придумывать новое, творить безграничное. А вытворили то, что смогли.

Мы барахтаемся, пытаемся не утонуть в этой жизненной жиже дерьма, высовывая нос на поверхность, а по ночам прячемся в скорлупе безопасного дома. Свои 30 квадратов гордо зовём жилищем и обставляем цветами, а на пороге то война, то пандемия. Не знаешь, от чего умрешь завтра. Зачем нам жить на таблетках и нервах?

Нас душат. Безостановочно, беспрерывно. Законами, правилами, обстоятельствами. Мы пограничное поколение, которое страдает от самих себя. Мы отстаиваем свои нерушимые принципы, а жизнь стоит своим чугунным ботинком на наших хрупких черепных коробках. Она хохочет, сотрясая наши внутренности, и то и дело забирает близких или нас самих.

Мы боремся за равные права, за свободу слова, за бесплатный воздух. В своей голове. И боимся показаться, боимся, что нас заметят и не услышат.
Мое солнце потухло.

-Я был несправедлив…
-Именно!
-…несправедливо добр к тебе. Такого больше не повторится.
Я почувствовал, что что-то изменилось. Будто я стал больше и и заполнил комнату. Она пошатнулась и сделала шаг назад.
Я впитал каждую эмоцию, выброшенную в меня и хмыкнув, вышел из комнаты.

хочется все успеть перед новым годом. как перед смертью, реально.
после увольнения у меня каждый день наполнен встречами с моими друзьями. я хочу всех увидеть, со всеми поговорить. мне как-то хочется выбраться из этой огромной тоски, которая проникла внутрь, но получается плохо. я знаю, что не выгляжу печальным человеком. я, скорее, наоборот кажусь бодрой и весёлой, но боже. не знаю как жить по-другому. я так привыкла изображать это счастье, веселить всех, никого не напрягать, что забыла другой путь. и приходится оставаться на этом.
этот год был ужасным. по многим причинам, которые не хочется вспоминать. начиная от смерти моей бабушки, заканчивая ебучим парнем-баристой, которого я не могу внутренне отделить от тебя. и это была последняя капля. знаю, что следующий будет такой же. бессмысленный, наполненный кучей проблем и дерьма. я знаю, что снова никого не встречу, что снова буду тухнуть в одиночестве, гоняясь за твоим призраком. снова и снова. останусь никем и ни для кого. буду жить эту прежнюю жизнь. всем совру, что все круто, а они поверят. и это существование так и останется. лишённое даже капли смысла, обесцененное.
у меня нет ожиданий, потому что они были всегда и никогда не сбывались. поэтому теперь я просто знаю, что все будет плохо. и от этой мысли мне сегодня удивительно легко.

сегодня я спала полтора часа. всю ночь меня мучала дикая бессонница, просто какой-то кошмар. я так и знала, что буду очень волноваться перед своей последней сменой. но мне все равно пришлось встать в 6, чтобы в 8 уже открывать дверь кофейни. в последний раз.
это было удивительно спокойное утро. я слушала земфиру, красилась, в маршрутке читала последние футбольные сплетни. и мне не было ужасно или тяжело от такого раннего подъёма, потому что сегодня я точно знала, что это в последний раз. было очень холодно и темно. в метро со мной ехал мужчина, который держал в куртке маленькую собачку. я всю дорогу за ними наблюдала, мы даже пару раз друг другу улыбнулись. потом я вышла на новокузнецкой, погладила нос медной собачки - маленькой статуи около японского ресторанчика. и в последний раз своим ключом открыла дверь. кофейня встретила меня огромным количеством тортов, которые мы заказали на новый год. и я все утро потратила на перетаскивание этих тортиком в морозилку. последний раз настроила помол, последний раз заполнила утренние отчеты. именно утро было грустным. я немного поплакала в подсобке после разговора с мужчиной-американо с молоком. я сделал ему кофе, размешала сахар, он очень тепло со мной попрощался. и это было действительно тяжело, потому что он был одним из наших самых первых постоянных гостей. он был первым человеком, который начал обращаться к нашему бариста по имени. и это было действительно трогательное прощание. по радио играла песня гарри стайлса falling.
весь день наши постоянники приходили и прощались. кто-то специально пришёл в это воскресенье, чтобы поболтать со мной перед увольнением. а кто-то не знал и приходилось рассказывать. мне было печально от того как менялись их лица. но было даже как-то приятно видеть, что они правда расстроились. некоторые говорили, что ходили в нашу кофейню только из-за меня. это очень приятно.
людей было много для воскресенья. я много готовила кофе, делала эти сложные напитки «для свиданий» со взбитыми сливками и всякими печеньками и посылками. разбирала бумаги, убиралась в подсобке, решала предновогодние вопросы с печеньем и тортиками. и это все было так привычно. этот день почти не ощущался последним.
ксюша - девочка с которой мы раньше работали, но которая уволилась летом - специально приехала в кофейню, чтобы поздравить меня с последней сменой. мы немного посидели в зале, выпили новый вишнёвый чай, вспоминали самые смешные моменты прошлого года. пока мы сидели за столиком - наши постоянники все ещё приходил прощаться со мной. один мужчина купил мне булочку в качестве увольнительного подарка. меня это дико тронуло. мы потом ещё какое-то время стояли в зале и обсуждали английский язык, учебники и какую-то лабуду. я дала ему пять на прощание.
когда мы с ксюшей пошли курить - охранник из букмекерской тоже подошёл с прощальной речью. мы даже зачем-то сфотографировались.
девушка, которая пьёт американо и ест наполеон, очень расстроилась. она долго паниковала и расстроено спрашивала куда я потом пойду работать. мы с ней обменялись инстаграмами, а потом она долго меня обнимала. я тогда тоже чуть не заплакала. это все довольно эмоциональные вещи.
черт, я очень переживала из-за того, что не смогла запомнить свой последний кофе. мне бы хотелось приготовить кому-то какой-нибудь напиток напоследок, но в последние пол часа никто не хотел кофе. и людей было мало. поэтому я смирилась. еще мне хотелось закрыть кофейню в последний раз, заполнить отчеты самой, помыть кофе машину. и вот когда я уже окончательно все это сделала и отправила соню закрывать двери - мужчина-тиндер-свидание пришёл. я была настолько рада его видеть! рассказала ему, что увольняюсь. и что мне очень хочется сделать кому-то кофе напоследок. и он попросил большой капучино, а потом сказал, что у него есть для меня подарок. он отдал мне маленький плетёный мешочек с бутыльком увлажняющего масла. этот мужчина хозяин какой-то косметичкой фирмы, а масло из его новой линейки. меня это так сильно тронуло. мы распрощались, обменялись инстаграмами и он ушёл. я снова отправила соню закрывать двери, но ей помешал наш яндекс-курьер. этот парень иногда ходит к нам между заказами, чтобы посидеть в тишине с чашкой кофе. и так вышло, что моим последний кофе стал маленький американо для этого парня. когда я делала его, по радио играла песня fix me группы coldplay. и мне стало очень печально от этого. мы распрощались с курьером, я опять отправила соню закрывать двери, но ее опять прервали. два брата, которые ходили к нам ещё в старую кофейню. я делала им облепиховый чай, рассказывала про свои планы после увольнения. они сказали, что ходили сюда только, чтобы поболтать со мной. ну и из-за вкусного чая. это тоже очень трогательно. и я была рада их увидеть, мы тепло попрощались.
потом я выключила везде свет, напечатала все отчеты, выключила свет в холодильниках. соня пошла переодеваться, а я ещё немного постояла в пустом темном зале, пытаясь прочувствовать момент. мы оделись, включили сигналку и вышли. на улице было так холодно, шёл снег. я закрыла дверь своим ключом, проверила действительно ли она закрылась, а потом отдала его соне. и это был грустный момент. действительно последний и печальный. мы обнялись, стояли так пару минут под этим мелким неприятным снегом, а потом пошли к метро. я чувствовала счастье и облечение.
вообще, эти 1,5 года в кофейне были действительно счастливыми. со мной произошло столько хорошего, столько прекрасных историй случилось. самое грустное - расставаться со всеми этими лицами, которые окружали тебя каждый день. и мне невыносимо грустно от этого, но и легко тоже. вечером я написала в рабочий чат, чтобы они не звонили мне завтра в 7 утра (как обычно они это делали). и когда я увидела, что наш бариста ответил на мое сообщение стикером с плачущим тоби магуаером, поняла - это правда была моя последняя смена.

моя сестра вчера заплакала в кофейне, потому что не смогла перечислить все 9 миров скандинавской мифологии. завтра ей исполняется 34 года. и это лучшее описание кризиса среднего возраста, на мой взгляд. ты так много работаешь, когда взрослеешь, что важные для тебя вещи уходя на втрой план. и, возможно, вам это покажется смешным, но я понимаю - почему так важно помнить про 9 миров, помнить про существование бабочки махаон. в моей семье всегда самым странным считалось - стать скучным взрослым.
конечно, потом мы вспомнили 9 миров, вспомнили имена всех валар, а потом Саша сказала официантке из кофейни дикую хуйню, которая вывела меня из строя. я заказала себе пиво, а она сказала:
— а мне молочный коктейль!
— блять, ты не можешь так поступить со мной
— могу! мне молочный коктейль! вишнёвый!
— а тебе не жалко парня за баром? знаешь как тяжело потом мыть блендер?
— хм, а кто там за баром? тот самый парень? - официантка посмотрела на меня с вопросом.
я, как человек удивительно беспокойный, впала в ужас. в очередной раз решила, что туда больше никогда не вернусь и все в этом духе.
а тот парень… тот самый парень-ты. мне нечего про него сказать. я испытываю ужасную депрессию от того, что мы познакомились. и от того, что он такой абсолютно замечательный. и от того, что у меня вообще нет шансов, а даже если и есть, то я не из тех, кто будет хотя бы пытаться. мне наоборот хочется сбежать, стереть все это. и мне так тоскливо от того, что сейчас декабрь. до дня твоей смерти осталось 10 дней. это время самое сложное для меня за весь год. ты не выходишь у меня из головы, постоянно мне снишься. и тот парень, все ещё сплетаясь в моих снах с тобой, снится мне тоже. это унизительно. он бы, наверное, умер от кринжа, если бы узнал. или ему бы стало меня жалко. в любом случае, оба эти варианта просто ужасны. и из-за этого мне сложно нормально воспринимать реальность. мне снится как мы разговариваем. я всегда просыпаюсь измученной после таких снов. опять подсознание меня подводит.
перед новым годом всегда сложный период. сегодня утром я насмехалась над своей подругой, которая написала мне, что «билеты на человека паука кончаются!». как они блять могут кончится, господи. столько сеансов, мы живем в москве. я иронизировала над ее тупой паникой, а потом с ужасном подумала: «это правда я?». с момента выхода первого железного человека до момента выхода финала - я была три человеком, кто самый первый покупает билеты на самую первую премьеру. это было так важно для меня, так обыденно. а сейчас я даже не уверена, что пойду в первую неделю проката. что со мной такое?