Вырваться на свободу после пяти лет такого харда как заново начать жить.
побывать на даче - как вернуться в детство.
Скорее, скорее бы.

Напялить на себя старые, обрезаные шорты и потрепаные кеды, кататься с Андрюшей и Костиком на велосипедах по поселку в своё укромное место на озере. Укрытое от посторонних глаз густыми кустами, через которые нужно продираться, царапая руки-ноги.
Прыгать с тарзанки уже совсем не страшно, но все равно получается как трусами об порог.
Пить кислый компот из бутылки и есть алычу с крыжовником.
Делать фоточки севентин форевер для инстаграма.
Смеяться над тем, как очумевшего Андрея клеят маленькие девочки, выспрашивая что именно означают его татуировки.
Валяться, разомлев под солнцем, гоняя насекомых и любуясь тучами.
Расчесывать комариные укусы на ногах.

Вечером качаться в гамаке под березами, слушать как шутливо переругиваются ба и деда, наблюдать как парни перебрасываются мячом.
Запивать холодным домашним молоком фирменный бабушкин рулет с маком.
Морщить пригоревший нос, намазаный сметаной, улыбаться, подставлять лицо ветерку.
Гладить толстую бродячую кошку, которую дед демонстративно не любит, но втайне регулярно подкармливает.
В тысячный раз читать про тореадоров из васюковки.
Кутаться в старую братову олимпийку, ездить на луг и не отводить взгляда от ночного неба.

море топило меня в себе
привлекая интерес

Ехал в метро с распущенными волосами. Кемарил на ходу. Очухался от:
- Мама, смотри, я поймала леву! - дрынкь за волосы. Дрыньк
А я такой мысленно " ааааа, ##$$$$, утро начинается не с кофе"
- Пусти леву, а то он щас зарычит.

На пятом этаже главного корпуса нашего университета находится деканат. Самое посещаемое место, не считая столовой. Я сидела в эдаком предбаннике возле лифтов, в полумраке, близком к темноте, прямо на холодных плитах из не пойми чего. Единственный источник света - мой телефон и периодически открывающиеся двери лифта. Ни один иностранец не мог пройти мимо без красноречивого взгляда и хмыкания по поводу выбора поверхности. Граждане моей страны не проявляли интереса.
Я сидела возле лифтов, с горем пополам договорившись с собой уйти чуть дальше от кабинетов и яркого света, и мне было так хреново, что безразлично, как это выглядит. Я пускала слезы, подводя итоги нескольких лет своей жизни и оценивая ее перспективы, не ощущая сил и серьезной необходимости куда-то идти.
К лифту подошли два иностранца и один из них, заметив меня, приблизился, сел на корточки и с беспокойством спросил, мол, что у Вас случилось, все в порядке? Экзамен? Я попросила не беспокоиться, сказала, что все на самом деле в порядке, пустяки все. Попыталась улыбнуться, но ощутив всю тщетность попытки, откровенно заревела. Он попросил меня не плакать, много раз повторил это, и я, конечно, пообещала скоро перестать. Все повторял "Точно? Точно? Обещаете? Ну, не плачьте, все будет хорошо!". И уехал на лифте.
А я осталась сидеть, проматывая годы обучения в этом вузе и все не могла остановиться, коря себя за все подряд.
И честно говоря, ничего уже вокруг себя не замечала.
И продолжила бы не замечать, если бы через минут 10 рядом не опустился тот самый иностранец, протягивая мне стаканчик еще горячего кофе и киткат.
Знаете, я так удивилась, что взяла на автомате даже не успев ощутить себя неловко. У него на лице было написано такое участие и желание мне помочь, что я испытывала благодарность за все человечество и даже что-то похожее на восхищение.
Спросил, ну, теперь-то все хорошо?
И я вот в этот момент поняла, что да, что плакать больше не смогу, и улыбаюсь искренне. Кивнула утвердительно. Серьезно глядя в глаза сказал, что ничто не стоит того, чтобы так плакать, снова попросил не делать так больше и ушел (так что все, кто ожидал пикап-историю, могут расслабиться). Даже не помню, сказала ли я спасибо, но мне кажется, за меня говорил спасибо весь мой вид.
Как выяснилось, руку мне грел латте и я была действительно очень рада, что он мне его принес.
Это была история про глупую девочку и милого неравнодушного человека, который не постеснялся и случайно меня вдохновил. Знайте, они есть.

Здесь должна была быть фотография с котом Салемом *слезы ошибок прошлого*
Датировано не сегодняшним днем.

я не хочу работу. ни одну их тех работ, на которые я отправляла свое резюме. я хочу свежего ветра и травы по колено, и солнечных дней, и любви. а не думать о своей постоянной усталости и деньгах, которые все равно ничего не приносят.

я сегодня увидел его: словно выточен в камне без лика, он стоял в трансе мыслей покинув мир живых перед жерлами глаз за стеклом, где зеркально копируя крики рты раскрыты в немом состязании с кукловодами мира иного что огнем оградились от Бездны, ртутью лишь ей глаза обозначив.
извиваясь, пытается Бездна хоть на миг теплом сердца согреться, и, кривляясь, играется смыслом, через уголь зрачков подзывая ту себя, что осталась закрыта от огня и от ртути отнята. что сидит ближе всех к сути жизни, теплотой жилы нам наполняя, пока кормим ее во спасенье своего трепыханья. таков был злой завет от начала творения всякой вещи и мира начала, ведь пора та и стала рожденьем всех людей из незыблемой Бездны, что гнездится до пор сих в животных, от искры их во тьму изгоняя.
прошептала она безъязыко, что достаточно лишь позволенья, и все тайны откроет, что гложут с каждым днем всё сильнее и точат те столпы на которые небо с плеч атлантов упало с момента, когда славных богов произволы стали люди в гордыне безмерной за явленья жестокой природы принимать и не жаждать укрыться в сени Бездны, в покое отрадном, на жрецов и обряд уповая.
он, поддавшись, упрямо стремился за стекла километры и взглядом с Бездной-матерью объединившись, отдал часть ей тепла за уплату, и немедленно потом покрылся, осознав что себя разрывает. грянул выстрел из жерл отраженья, что во тьму погрузил светоч духа. и купалась в тепле сердца Бездна, плату верную в пламя бросая.
ну а он тайн чужих причастившись потерял всякий помысел биться, расколол зеркала, но лишь множил взгляд горящий того отраженья, что глядело сквозь грань меж мирами, да вопросом без звука тревожа сердце, холода ставшее домом.

У моей мамы очень красивые глаза. Каре-зеленые. В одном из них есть темный треугольный осколок, размером с кофейное зерно грубого помола. Когда я была маленькой, она говорила, что это соринка. Попала однажды в глаз и так в нем и осталась.
В какой-то момент ты понимаешь, что… Уже нет. Ты уже не сможешь, даже если очень постараешься, рассказать кому-нибудь о себе все. Быть понятым до конца, до глубины. И вряд ли когда-нибудь найдется тот, кто сможет превратить тебя в простого, ясного и прозрачного человека. По крайней мере, надолго и до конца. Как будто жизнь бросает в глаза соринки, больше похожие на камни, и они остаются там навсегда. В темноте глубины, вместе с грустью.

Хм. Поняла, что интересно мне будет только с тем, кто добирался до уверенности сквозь дебри многочисленных неуверенностей.

Если забыть обо всем, совершенном когда-то,
Сейчас же стереть все поступки и выбросить мысли,
То можно услышать, как путано и виновато
Пытается сердце любовные высечь искры.

И если немного подумать, то, может быть, нужно
Давно было вычистить голову, душу до блеска.
Потом же пустое пространство обдуманно, скучно
Заполнить всем тем, что там было и раньше, конечно.

Об этом кричат ведь рекламные книги, брошюры:
«Начни всё сначала, раз с первого раза не вышло!
Возьми чистый лист и попробуй ещё раз, без шума
Свой путь начертать, чтобы вёл исключительно выше».

Но часто в погоне за тем, что им легче и проще,
Обычные люди, пытаясь жить лучше и чище,
Чем в прошлом, забыв поменять и улучшить свой почерк,
Всё ту же историю жизни по сотне раз пишут.