Маленькая девочка, на вид лет 7-10 лет, стояла на полянке, среди леса и размахивала руками. Миниатюрные радуги оставались в воздухе и она хихикала. Я пригляделся. Это был полупрозрачныйй разноцветный дракончик, который вился вокруг девочки, как заведенный, а затем нырнул и свернулся в клубочек в копне рыже-фиолетовых волос.
На ней было серебристое платьице, усеянное мелкими, похожими на пылинки изумрудами.
Я знал, что это изумруды.
Она отвлеклась от своего питомца и улыбнулась.
- Я знаю тебя, ты - Страж Гидры.
Я кивнул и поклонился. Она рассмеялась и захлопала в ладоши. Дракончик приподнял мордочку и и сверкнув глазками быстро ущипнул девочку за курносый нос. Она тут же поймала его за золотистые крылья, которые стали зелеными, а затем красными, но всё такими же полупрозрачными. Погрозив дракону пальчиком, она погладила его и довольно сказала:
- А я теперь могу разговаривать с цветами и деревьями.
Я осмотрелся и усевшись на колени сказал:
- Ты молодец. - Я так и не понял, с какой эмоцией это сказал. Тонкие травинки пощекотали пальцы и я сжал их в ладони.
- А ты хороший. Говорят, что те кто стерегут границы забывают зачем они это делают и они очень жестоки. Это правда?
Я пожал плечами и посмотрел на свою правую руку. Черная ткань с зеленоватым тиснением и небольшим гербом на предплечье.
- А еще говорят, вы бессмертны.
- Зачем я здесь? - неожиданно спросил я. Она виновато улыбнулась.
- Я баловалась и разговаривала с деревьями и заблудилась. Я попросила Оттрэ позвать кого-нибудь. Мы думали придет кто-нибудь из Акрэарэ, а пришел ты.
- Это плохо? - спросил я осторожно.
- Вообще-то нет. Но лучше бы я сама к тебе пришла, чем ты ко мне.
- Почему?
- Мой папа Вас не любит. Это из-за Гидры. Поэтому Вас всех сослали на границу.
- Нас?
Она нарисовала в воздухе еще одну радугу. И приложив палец к губам сказала:
- А почему ты такой печальный?
- Разве? - я улыбнулся и взмахнул рукой и десять воздушных шариков поднялись вверх в небо, непонятно какого цвета.
- Ух ты? А что это.
- Это с границ.
- Какая забавная магия… - сказала она восхищенно - А ты можешь сделать так, чтобы они светились в небе.
- Ты сможешь и сама. - ответил я. И она подув в небо заставила светиться шарики светиться голубоватыми огоньками.
- А с тобой не страшно, Страж Гидры. - сказала она - Ты нравишься Оттрэ.

Меня накрыло какое покрывало и что-то острое прошло сквозь мою грудную клетку. Я прикусил язык, но не закричал. Два человека в золотых одеждах закрыли от меня девочку, а её саму уводили невесть откуда взявшиеся нянечки.
- Стойте, я не хочу прощаться со Стражем! Он хороший. Вайлор, можно
- Это не Страж, миледи. Это Хозяин Гидры. - сказал высокий голос издалека. Рук, что придавливали меня к земле стало значительно больше, не позволяя встать. Грудь болела.
- Ты поплатишься, Изгнанник. Мы найдем тебя и твою Гидру везде.
Я промолчал.
- Его нельзя трогать! Гидра очень мстительна, она придет своим избранником. Что? О, нет… Вы пролили его кровь. - закричал чей-то испуганный голос сбоку. Постепенно все вокруг стали, казаться мне пятнами. Язык болел и хотелось кричать.
- Оставьте его. - я услышал крик той девочки.
- Но, миледи! Это Хозяин Гидры.
- Он меня не обидел и пока он был рядом - волки не подошли близко. И Тагаары тоже.
- Тагаары… Неразумны. Вы говорите неправду, миледи.
- Что? - голос девочки стал пронзительно высоким. - Я приказываю отпустить его. Он не похож на того про кого мне рассказывали.
Меч, что приковывал меня к земле, покинул мою спину и золотые одежды вокруг меня растворились.
- Мне жаль, что папа тебя не любит, Изгнанник. Но ты не похож на зло из легенд.
- Всегда есть подвох, девочка. - произнес я. Громадные перепончатые с шестигранными чешуйками, крылья сомкнулись за моей спиной.
- И самый большой подвох в том, что его нет. - ответила она и маленький дракончик выдул зелено-красное пламя. - тебя позвал Оттрэ. А я ему доверяю. И я знаю легенды.
- Я их не знаю. Я всего лишь сплю. И ты мне снишься
- Ты меня забудешь?
- Нет.
-Даешь слово?
- Даю.
- Слово Хозяина Гидры?
- Да.

Девочка улыбнулась.
- Тогда просыпайся счастливым.
- Я постараюсь.
- До встречи, Рэхвайорстор.
- Кто?
- Это твоё имя.
- Оно странное…
- Ты тоже непонятный.

и я проснулся. болел прикушенный язык.

Сидишь такой, сычуешь. Вдруг вспоминаешь, что можно встретиться с %anyname%. На радостях обдумываешь, куда и каким образом вам встретиться. Понимаешь, что нормальный человек не насладится твоим обществом, по крайней мере сегодня. Сидишь, сычуешь.

Как часто мы смотрим в себя?

Кто-то мне рассказал или где-то я прочитала, что маленьким детям нужно объяснять, как называются эмоции. Типа "это ты радуешься", "это ты злой". Да и взрослым нужно.

Недавно мне сказали одну неприятную вещь, и я осознала, что не понимаю, как называется чувство, которое я испытываю. Я ощущала его физически. Бывает ком в горле, когда хочется плакать, но это не то. Как будто внутри все органы стянули в капроновый чулок и кирпич туда до кучи положили. И одновременно то ли грустно, то ли гадко, то ли стыдно - фиг разберёшь.

Я начала думать, что это такое, и поняла, что вообще раньше не замечала, что эмоции - это физические ощущения.

Когда… "медленно страшно", как будто голова начинает вращаться вокруг своей вертикальной оси, то есть мир перед глазами плывёт, поворачивается с бока на бок. Ну и руки-ноги покрываются мурашками или немеют.

Когда "быстро страшно", то как будто через пищевод бросают гирю в желудок.

Когда радостно, то наоборот, из тела вверх что-то вылетает (я не про чакры и космические лучи, если что, а просто пытаюсь ощущения описать).

Когда влюблён в кого-то или что-то… Да, чувство влюблённости абсолютно точно можно испытать по отношению к чему-то неодушевлённому, например, к горам. Или даже к абстрактному, например, к дню. И оно абсолютно такое же, как влюблённость в лиц противоположного пола. И это я не про сексуальное влечение, а именно про влюблённость. И это не "бабочки в животе", а что-то другое. Как будто ты вдохнул и не можешь выдохнуть, и тебе при этом теплеет, и глаза шире открываются.

Когда грустно - как будто съел лимон, но не ртом, а всем телом. Когда грустно настолько, что хочется заплакать - как будто первый лимон ты съел, а второй застрял целиком у тебя в горле.

Когда очень плохо - как будто у тебя из тела всё вынули и унесли, и только запах затхлости остался, как в пустом холодильнике.

Когда обманули - как будто внутрь что-то вонючее и едкое залили, и оно там воняет и щипется.

Когда неразделённая любовь или что-то ещё такое - как будто медленно-медленно из тебя все органы вытаскивают. Хотя не знаю, не могу сейчас подробно вспомнить. Ещё что-то есть, какой-то оттенок, точно.

Когда ждёшь ответа и не можешь дождаться - это как будто весь день ходил и ноги гудят, но земля горячая, и ты не можешь стоять на ней, только топтаться и ходить туда-сюда.

Когда вообще нервничаешь - как будто в голове железнодорожный вокзал - очень шумно, всё грохочет, как-то грязно, мухи летают и что-то ещё при этом взрывается.

Когда гнев - как будто внутри становится очень горячо, и чтобы себя остудить, ты вдыхаешь много воздуха и выдыхаешь ещё больше.

Когда терпишь злость - как будто ты разбухаешь, но пытаешься не разбухать. Когда не терпишь - разбухаешь и взрываешься, а потом такой весь, как сдутый шарик.

Когда умиротворение - как будто тебя поглаживают ворсистой тканью.

Есть ещё такая тихая радость - это почти как умиротворение, только ещё и греет чуть-чуть.

Когда смеёшься - как будто внутри вода кипит.

Если ещё что-то вспомню, потом напишу.

Я люблю запах дыма. И привкус пепла на губах. Люблю, как огонь жадно пожирает подношения. Мне нравится, как сворачивается бумага и пламя тянется к небесам, а искры скользят по ветру.
Я люблю этот переменчивый свет, который не обжигает, пока на него смотришь. Я люблю вдыхать его жар, стоя напротив.

Давным-давно.
Хотя на самом деле всего два года назад. Нам приказали выкопать котлован и сжечь всё, что можно сжечь из старой казармы…
Пламя было таким, что три рядом стоящих березы обуглились - а сам костёр горел неделями. Его тушили и разжигали вновь.
Я обожал ночные наряды, рядом с ним.

Мне жаль, что мне не с кем разделить образ этого пожарища. Мы жгли всё. Мебель, мусор, книги, старые документы…

В длинной зимней ночи и четырехчасовым сном - это была моя самая большой слабость. Я сидел в десяти метрах и читал книги, которые по-утру должен был сжечь…

Я не помню ничего более колдовского.

Сейчас в моих руках зажигалка. Вряд ли когда мне доведется разжечь или увидеть подобное, как тогда.

Если гореть - то ярко.

Детское правило: каждая вещь в этом мире должна быть там, где ее ценят больше всего.
Отдай конфету ребенку, отдай ему свою его любимую одежду и старые сломанные часы. Отдай то, что кто-то может ценить больше. Отдай все, к чему равнодушен.
Взросление детского правила: сто раз подумай, прежде чем брать.

Жестокость.
Сегодняя я расскажу о ней в выгодном свете.
Люди - такие неимоверные сволочи, которые очень любят жалеть себя и класть мягкие шелковые подушечки под свою задницу. Мягкие шелковые подушечки, к которым они привыкают, и уже не хотят с ними расставаться, даже если они чужие и навремя позаимствованные.
Жестокость к себе - единственная в своем роде госпожа, что способна провести вас по устойчивым кочкам болот жизни. Когда вы чувствуете, что вас достало держаться курса, когда идти нет сил, когда проще оступиться, соскользнуть и оказаться в трясине, позволить ей затянуть вас и освободить от бремени похода, вот тогда жестокость к себе способна сотворить чудо.

"Преподавание это не передача информации. Преподавание — это честные интеллектуальные отношения с учениками. Для этого не нужны ни методы, ни пособия, ни специальная подготовка. Для этого нужно только быть самим собой. Если вы не можете быть собой, то у вас нет никакого права причинять себя ни в чем неповинным детям."

Боже, у меня же идеальный репет. Просто идеальный. Как же мне повезло.

Любая хоть сколько-нибудь значимая деятельность человека так или иначе связана с творчеством и искусством. Не в том нарочитом, как мне кажется, плане, что аж шарфик захотелось захлестнуть через плечо и всем рассказать о своём видении, которое безусловно гениально. Скорее в том, что каждая такая деятельность предполагает так или иначе создание нового, того, чего ещё не было. В эпоху развитого постмодернизма сложно. Ну или мне так кажется, осознанно в других эпохах не жил. В общем говоря главное - это деятельностность. Как только приостановился и отдышался - всё, начинаются всяческие неприятные галюны об илюзорности и бессмысленности. Но если стоять среди оживлённой трассы и не ехать, то собственно неудивительно. Только главное не путать себя и поток. Синдром отчуждённой лени, когда ты вкалываешь по восемь часов на работе, а потом сладко валяешь дурака перед синим глазом - это не движение. Уточняю. Это вот тот поток. Не будем называть это движением. Движение - это искусство, осознанно, творчески оздоблено. Когда ты делаешь что-то своё, твою мать! Когда ты хочешь, когда преодолеваешь. А если уж и пошёл не туда, где можешь, то развернись и найди свою "полосу" с напитками и женщинами, так сказать. Не стоять, в общем говоря. Думать. И главное, конечно, - творить и созидать. Онанизм не прокактит. Вскрыть вены повседневности, занятся кровопусканием лени. И не пиздите, прошу, про личную несостоятельность. Твори-хреначь!